Человек боя [И возмездие со мною] - Василий Головачев

– Лидка, – радостно зашевелился Осип, – пить принесла?

– Как просил, сколотки, – подняла трехлитровый бидон женщина, посмотрела на примолкшего Панкрата. – А вы кто?

– Это друг Егорши, – представил Воробьева Осип, – Панкратом кличут. А это сестра Егора двоюродная, Лидка, незамужняя, между прочим, хотя и с детями. – Осип хохотнул.

На щеках Лиды расцвел румянец.

– Что ты говоришь, дед!

– То и говорю, что ты у меня красавица. Вдруг сосватаю? Литр самогону поставишь? – Он снова засмеялся. – Заходи еще, хлопче, погутарим. А еще лучше к нам в гости в Ковали приезжай, я здесь не задержусь, через недельку сбегу.

Панкрат поклонился, пряча в душе взгляд Лиды, теплый, смущенный и заинтересованный одновременно, сказал «до свидания» и пошел из палаты, но на пороге остановился.

– Если хотите, Лида, я вас подожду, довезу до деревни.

– Ой, не надо, – смутилась женщина, – тут недалеко, сама дойду.

– Да мне все равно в ту сторону ехать.

– Жди, жди, – шевельнул забинтованной рукой Осип, – подвезешь, ежели по пути.

Лидия нерешительно посмотрела на деда, и Панкрат, проговорив: «Так я жду», – торопливо вышел в коридор.

Ларин топтался у киоска возле больницы, как две капли воды похожего на тот, что сгорел в Ковалях, и Воробьев даже подумал мимолетно – не одного ли хозяина они имеют? – но мысли тут же свернули в иное русло, душа была занята женщиной и топорщила перья, как бы прихорашиваясь и подыскивая предлог, чтобы продолжить знакомство, заявить о себе в полный голос. В принципе Панкрат испытывал сейчас сладкий, кружащий голову шок и не мог ничего с собой поделать. Да и не хотел. В пустоте сердечного пространства плавала лишь одна сияющая фраза: не упусти судьбу, парень, это она – твоя женщина… не упусти…

– Что это с тобой? – перепугался Михаил, глянув на лицо Воробьева. – Дед умер, что ли? Засада в больнице?

Панкрат очнулся.

– Заводи машину, подгоняй ко входу.

– Повезем кого?

– Повезем. Попутчицу.

Ларин безмолвно повернулся и пошел за машиной, через десять минут пригнал джип, и в этот момент из больницы вышла Лидия, уже без халата, в оранжевой футболочке, а не в блузке, как подумал сначала Панкрат, и в короткой юбке, открывающей колени. Михаил посмотрел на нее, потом на командира, присвистнул и распахнул дверцы.

– Садитесь, – пригласил Лиду Панкрат. – Если вам еще куда надо ехать – нет проблем.

– На базар если только да в магазин, в булочную… Но я это и сама…

– Поехали.

Они посетили Фошнянский рынок, накупили фруктов, овощей, колбасы, хлеба, заехали в местное кафе – по предложению Панкрата – и выпили по чашке кофе с пирожными. Лидия сначала стеснялась, с некоторым удивлением приглядываясь к майору, словно не понимая, почему она его слушается, потом перестала, покоренная манерой поведения Панкрата, шутливо-ироничной, энергичной, располагающей к себе, и они заговорили уже как давние знакомые, перейдя на «ты», с удовольствием делясь впечатлениями бытия и рассказывая о себе без утайки и смущения.

Так Панкрат узнал, что Лида уже два года не замужем, разведена, муж – бывший военный – начал пить, гулять и в конце концов признался, что у него в Минске есть еще одна семья. Узнав об этом, Осип его чуть не прибил, и с тех пор Лида жила в Брянске одна, работая диспетчером автоколонны, на лето отдавая детей – пятилетнего Антона и трехлетнюю Настю – маме в деревню. В данный момент она была в отпуске, чем и объяснялось ее присутствие в Ковалях.

Неожиданно для себя самого разговорился и Панкрат, поведав историю своей жизни, правда, без некоторых подробностей, касающихся работы в разведке. И все же на один вопрос Лиды ему захотелось ответить.

– За что тебя уволили из органов? – спросила женщина, когда они уже ехали в Ковали, удобно расположившись на заднем сиденье джипа; Михаил вел машину медленно и в разговоре участия не принимал.

– За игнорирование директивы, – усмехнулся Воробьев, вспоминая тот разведрейд, ставший притчей во языцех среди профессионалов спецслужб и предметом разбирательства на закрытом военном суде.

Случилось это еще во время войны в Чечне, куда была заброшена группа «ходоков» Службы внешней разведки для охоты на террориста Басаева. О цели рейда знали очень немногие люди: генерал Карпухин, начальник управления разведки ближнего зарубежья, командир оперативно-диверсионной бригады полковник Зайцев и командир отряда «ходоков» майор Воробьев. Официальным прикрытием рейда было получение данных о каналах поступления в Чечню оружия, неофициальная задача состояла в ликвидации Басаева и его боевиков. А поскольку любая разведка предполагает максимальное сохранение тайны рейда, существовала негласная директива службы, отражающая специфику разведдеятельности: свидетелей работы группы быть не должно! Свидетель – это, как правило, провал, и Панкрату было известно, что многие рейды разведгрупп разных спецслужб оплачены ценой жизни свидетелей. Но он не знал, что ему самому придется столкнуться с той же проблемой.

В районе Хасавюрта группа наткнулась на двух чеченских охотников, молодого и старого, двое суток таскала их за собой, так как Воробьев не хотел убивать ни в чем не повинных людей, имевших, по их словам, большие семьи и бывших единственными их кормильцами. В конце концов охотников отпустили, поверив в их принадлежность к «простому народу», а через несколько часов группу настигла погоня.

В результате во время боя был убит один из разведчиков и ранено четверо, в том числе и Воробьев, но группе все же удалось оторваться от преследователей и унести убитого и раненых, и тем не менее задачу группы посчитали невыполненной, а Панкрата спустя месяц судили и тихо уволили, не создавая прецедента, хотя причина стала известна многим.

– Бедный, – пожалела его Лидия, положив прохладную ладошку на локоть майора. – Сколько тебе пришлось пережить! – И добавила с женской непосредственностью: – А жена как на это прореагировала?

– Я не женат, – усмехнулся майор. – Но на самом деле я лучше, чем моя репутация.

От Фошни до Ковалей было всего три километра, поэтому как ни старался все понимающий Ларин ехать медленно, все же вся дорога заняла не более четверти часа, так что Панкрат с разочарованием вздохнул, когда показался мостик через ручей перед въездом в деревню. И тут же Михаил резко затормозил: из-за кустов на берег ручья вышел длинный, нескладный с виду, одетый в живописное тряпье – для маскировки, наверное, – Родион. Панкрат открыл дверцу машины. Родион хотел что-то сказать, но увидел пассажирку и вопросительно глянул на Воробьева.